Российская газета (Неделя). 2011. 17 марта
Российская газета (Неделя) от 17 марта 2011 г. № 5432 (56)
http://www.rg.ru/2011/03/17/yurnedelya.html
ЧЕМУ НАУЧАТ СТАНДАРТЫ
Материалы «Юридической недели» подготовлены совместно с Ассоциацией юристов России
Важный для общества проект закона об образовании обсудили член Президиума Ассоциации юристов России Михаил Барщевский и декан юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Александр Голиченков
Учеба без воспитания
Михаил Барщевский : Недавно на Президиуме Ассоциации юристов России состоялось разгромное, с моей точки зрения, обсуждение проекта закона «Об образовании». Расскажи, пожалуйста, поподробнее про этот проект.
Александр Голиченков: Обсуждение было серьезным, но я не могу назвать его разгромным. Просто мы профессионально выполнили свою работу, выявив те недостатки в содержании и юридической технике, которые, к сожалению, оказались этому проекту присущи.
Барщевский : Напомнило ситуацию, когда валят диссертацию на диссертационном совете: очень интересная работа, есть некоторые замечания содержательного характера, по форме и… голосуют против.
Голиченков : Любой закон базируется на определенной концепции. Она может нравиться или нет. Концепция, заложенная в данном проекте, не всегда понятна и не всеми воспринимается. Закон в идеале — отклик на то, что происходит в жизни (и с этой точки зрения он почти всегда чуть от жизни отстает). Чтобы сказать, плох будущий закон или хорош, надо понять, для чего он пишется, какие проблемы и как мы будем решать при помощи этого специального инструмента?
Барщевский : Ко мне недавно пришла на собеседование девушка с 5-го курса довольно приличного вуза. Задал ей два простейших, базовых вопроса — по гражданскому и уголовному праву. Никакого представления, то есть вообще мимо кассы. У меня от этого мороз по коже пробежал. Потому что она же получит диплом, устроится на работу, будет обвинять, судить или защищать людей. Это же катастрофа.
Голиченков : Сейчас много говорят о перепроизводстве юристов. Твой пример показывает, что это неправильно. У нас юристов мало, у нас много лиц, имеющих бумагу о якобы юридическом образовании. Поэтому новый закон должен в первую очередь решать проблему псевдообразования. Во-вторых, он должен сократить разрыв между образованием и воспитанием. Великий русский философ, наш выпускник И. А. Ильин, писал, что образование без воспитания есть дело ложное и опасное, поскольку создает чаще всего людей полуобразованных, карьеристов, вооружает противодуховные силы, развязывает и поощряет в человеке «волка». В проекте термин «воспитание» содержится в десятке статей. Но системы нет: воспитание не включено в понятие образовательной деятельности как обязанность педработника, закреплена лишь косвенно. Была бы уместной и императивная норма о том, что образовательные стандарты должны предусматривать формирование у обучающихся уважения к правам и свободам человека и гражданина, к закону, гражданской позиции и другим — всего того, что мы ждем от воспитания.
Барщевский : У меня сложилось впечатление, что авторы законопроекта чуть ли не кодекс постарались написать, вместив в него все. Это получилось?
Голиченков : Нет. Есть закон как форма законодательного акта, и авторы писали закон. Но написали нечто среднее между законом и кодексом — сводом законов. Последний от закона отличается не только объемом и детальностью регулирования, но еще и очень сильной проработкой с точки зрения систематизации законодательства — отсеивания ненужных, устаревших норм, восполнения пробелов, ремонта тех норм, которые подлежат ремонту. Под это все серьезная научная база должна быть заложена. Этого сделать не удалось.
Образование как услуга
Барщевский : Что тебя в большей степени не устраивает в законе содержательно?
Голиченков : Во-первых, даже не как декана факультета и профессора, а как отца и дедушку, меня волнует достаточно невнятное закрепление принципа бесплатности образования. Люди, открывая закон, должны понимать, что никто на бесплатность образования не посягает. Это должно быть первично, если хотите, провозглашено в преамбуле, то есть в самом начале закона, чтобы было понятно, куда он устремлен, ну в принципах-то точно! Во-вторых, меня не устраивает, что в числе «субъектов образовательной деятельности» государство, его органы исполнительной власти отсутствуют. Это означает переход из сферы публично-правового регулирования, где имеется вертикаль власти и подчинения, в сферу гражданско-правового, частно-правовогорегулирования, где основа — договор.
Барщевский : А если нет государства в образовании, то по логике не может быть и государственного финансирования. Если нет государственного финансирования, то нет бесплатного образования?
Голиченков : Государство-то его гарантирует! Но каковы приоритеты: сначала содействие развитию рынка образовательных услуг и лишь в третью очередь — бесплатности образования!
Барщевский : Никто не отменял принципа «кто платит, тот заказывает музыку». А если государство среди субъектов образовательной деятельности не упомянуто, как оно регулирует и контролирует этот рынок, обеспечивает единые стандарты и равные подходы? Это все государство обязано нам по Конституции.
Голиченков : Да. Но есть нюанс: бесплатного образования нет как такового. За него все равно кто-то платит. Когда мы говорим, что платит государство, а не сам студент или его родители, образование называется бесплатным. При этом предоставляется оно на определенных условиях — только в государственных и муниципальных учебных заведениях, а применительно к высшему образованию еще и на конкурсной основе. Это прямые нормы Конституции. Поэтому когда предлагается осуществить перевод из одной сферы регулирования, преимущественно публичной, что сегодня у нас имеется, в преимущественно частную, надо определиться: это одно вместо другого или наряду? И подходит ли это для нашей системы, культуры, истории, традиций? Пока ответ в проекте такой: образовательная деятельность, образовательный процесс сводятся… к оказанию услуги! Значит, из сферы публичной, где есть возможности обучаемого пользоваться силой государства, например, для защиты своих прав, все переводится в отношения равенства сторон. Но это лукавство. Нельзя считать равными (не в юридическом смысле, а по возможностям) сторонами крупнейший университет и студента, который оспаривает в суде решение, допустим, об его отчислении.
Барщевский : Я тоже отец, дедушка и профессор, но все-таки считаю, что пора с бесплатным вузовским образованием завязывать. И это вопрос не разгрузки бюджета, а менталитета. Когда человек платит деньги за образование, не нужен методист курса, который должен отлавливать прогульщиков, — за свои деньги никто не прогуливает. Стипендии и бесплатное образование вырабатывают у студентов извращенное представление о том, зачем они пришли в институт.
Голиченков : Истина, как обычно, находится где-то посередине. Но есть несколько моментов, которые нельзя игнорировать. Например, даже в Москве средняя зарплата наиболее низко и высоко оплачиваемых различается в десятки раз. И те, кто наверху, от того, что образование будет платным, много не потеряют. А те, кто внизу?
При этом даже люди, способные платить за обучение, в силу своей ментальности хотят, чтобы их дети учились на бюджете, поскольку считается, что если за ребенка платят, значит, он ущербный. А использовать кредиты при нашей банковской системе, с ее накрутками и процентами, вообще крайне затруднительно. Любая система должна вводиться поэтапно и целенаправленно. Это комплексная задача, которую просто так, записав в закон об образовании, не решить.
Ключевой вопрос
Барщевский : Почему в министерстве, которое возглавляет человек, явно передовой и грамотный, рождается такой слабый законопроект? Недавно из того же министерства была выдвинута идея четырех обязательных предметов в школе. Фурсенко быстро от этого открестился, потому что он действительно, судя по его пресс-конференции, впервые слышал об этом. Но как срабатывает аппарат управления, что такие шедевры появляются? Сколько бюджетных денег было на него потрачено?
Голиченков : В 2007 году мы выиграли государственный заказ на создание образовательного кодекса. Выполнили его, отдали сам текст кодекса, 75 печатных листов аналитических материалов зарубежного опыта, обоснований, доказательств, справок, материалов конференций, которые были проведены. И этот проект так никуда и не пошел. Или. Нас пригласили на обсуждение проекта закона по Сколково. Мы приехали в Санкт-Петербург, добросовестно поменяли свои планы, выступили. Думаешь, какие-то предложения, замечания были учтены? Одна из сложившихся сегодня-де-факто законотворческих моделей подразумевает простую вещь: есть политическая установка, есть органы, которые ее обязаны выполнить, и они, надо отдать им должное, успешно делают это, несмотря ни на что.
Барщевский : А юристы в стороне?
Голиченков : Дело не в юристах. Законопроект требует усилий многих специалистов. В каждом конкретном случае надо посмотреть, насколько то, что создано по той или иной схеме, лечится или не лечится. Если это можно довести до ума, надо доводить. Сейчас в комиссии по обобщению итогов обсуждения при всей разности наших позиций по отдельным вопросам мы едины в одном — еще 2–3 месяца надо над проектом поработать.
Юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова:
119991, ГСП-1, Москва, Ленинские горы, 1-й учебный корпус. Тел.: (495) 939-29-03. Факс: (495) 939-29-03, 939-51-95.
E-mail: office@law.msu.su