Прерванный полет (воспоминания А.В. Пашковской)
А.В. Пашковская,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Прерванный полет
Когда я была школьницей и еще жила с родителями, из окон нашего дома было видно Главное здание Московского университета. Я любила на него смотреть, оно создавало ощущение п
Счастью моему не было предела, когда я стала студенткой Московского университета. Ощущение полета оправдалось: в стенах этого учебного заведения царил особый университетский дух, который невозможно передать словами. В значительной мере такую атмосферу создавали наши любимые преподаватели — столпы юридической науки: профессора Сергей Сергеевич Остроумов, Август Алексеевич Мишин, Давид Львович Златопольский, Елена Алексеевна Шибаева, Герман Абрамович Кригер, другие преподаватели — и, конечно, Нинель Федоровна Кузнецова. Она появилась у нас на третьем курсе — с копной рыжих волос, энергичная, вдохновенная, завораживающая — и все! Девчонки все сразу ринулись в криминологию, кружок не вмещал всех желающих. Ее лекции были настолько насыщенными и эмоциональными, что слушать их приходили студенты с других факультетов. Записи лекций Нинель Федоровны хранятся у меня до сих пор.
Нинель Федоровна Кузнецова — яркое олицетворение именно университетской науки: это масштаб, глубина, демократичность, внимание и любовь к студентам, стремление донести, научить, убедить, привить любовь к предмету и науке. Ее собственная любовь к своему предмету и науке была безграничной и, конечно, передавалась нам.
У Нинель Федоровны было очень много непосредственных учеников — аспирантов и соискателей, и не только из университетской среды. В годы моей аспирантуры большинство аспирантов на кафедре были ее учениками. И благодаря ей между нами царило какое-то особое аспирантское единение, мы ощущали себя одной командой — ее командой.
Руководя кафедрой, Нинель Федоровна стремилась сплотить, объединить коллектив, поддерживала атмосферу творчества, вдохновения, заряжая всех своей незаурядной энергией. Заседания кафедры часто проходили как научные диспуты, в дискуссиях активно участвовали аспиранты. Интересы кафедры Нинель Федоровна всегда ставила превыше всего, а предательства чести и репутации кафедры не прощала. В 2000 г., после четырнадцати лет заведования кафедрой, когда уже здоровье и возраст не позволяли ей столь энергично и эффективно, как ей хотелось бы, представлять интересы кафедры и руководить ею, Нинель Федоровна приняла мужественное решение — сама сняла с себя полномочия заведующей. Это очевидно не простое для нее решение было принято опять-таки исходя не из своих собственных интересов, а исключительно в интересах кафедры.
Нинель Федоровна была на редкость принципиальным и порядочным человеком. Она близко к сердцу принимала все происходящее и на кафедре, и на факультете в целом. Будучи настоящим патриотом Московского университета, зачастую сражалась с «ветряными мельницами». Ее нравственная щепетильность во всем, что касалось работы, казалась максималистской. Я никогда не забуду, как после защиты моей кандидатской диссертации моя мама преподнесла Нинель Федоровне большую коробку конфет. Нинель Федоровна вежливо, но категорично отвергла конфеты (по нынешним меркам подарок был более чем символический) со словами: «Ни в коем случае! Мне достаточно цветов!».
Как по-настоящему великий человек Нинель Федоровна была очень проста в общении. Ей можно было позвонить по телефону, обсудить не только служебные дела, но и очень личные вопросы. Она никогда не отличалась снобизмом. Будучи уже в очень почтенном возрасте, она (ОНА!) могла запросто выйти прочитать вместо меня лекцию, когда я болела.
«Незаменимых нет» — это ущербный тезис духовно убогих людей. Неправда. Незаменимые — есть! Каждый человек по-своему неповторим, но именно на незаменимых держался и будет держаться этот мир. Нинель Федоровну заменить невозможно. С ее уходом наша кафедра осиротела. Нинель Федоровна была ее стержнем, маяком. И только от нас зависит, сохраним ли мы этот неповторимый дух кафедры, так мощно и в то же время бережно поддерживавшийся в течение многих лет Нинель Федоровной.
Я знала Нинель Федоровну ровно тридцать лет. Совсем уж личные моменты нашего с ней общения навсегда останутся при мне. Она очень многому меня научила. Помимо прочего, это категорическое (быть может, даже чересчур) неприятие недобросовестности и халтуры: если уж делать, то делать по высшему разряду (насколько можешь, конечно). Восприятие университета как храма науки у меня давно уже ассоциируется именно с Нинель Федоровной. В сложные моменты моей профессиональной жизни ее мнение всегда было для меня камертоном, я и теперь мысленно советуюсь с ней, «слышу» ее и — поступаю соответственно.
...Университет по-прежнему виден из моего окна, но теперь кажется, что в нем недостает какой-то важной светящейся точки, и ощущение полета, которое рождал силуэт этого здания, как будто прервано...
Дорогая Нинель Федоровна, замечательный человек, выдающийся ученый, прекрасная женщина, любимый Учитель! Вы оставили много книг и много учеников, и в этом Вы продолжаете жить и останетесь всегда. И огромный простирающийся Вам вслед шлейф благодарности, любви и восхищения связывает нас, здесь, с Вами — в Вашем недосягаемом далеке...