О незабвенной Нинель Федоровне (воспоминания Г.И. Богуша)

Г.И. Богуш,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

О незабвенной Нинель Федоровне

С Нинель Федоровной Кузнецовой я, тогда студент третьего курса юрфака МГУ, непосредственно познакомился в 1997 г. Не определившись с выбором специализации, я самоуверенно направился за советом и консультацией к знаменитому профессору, заведующей кафедрой уголовного права. После краткого разговора Нинель Федоровна предложила мне писать под ее руководством курсовую работу по актуальной тогда новелле — ограниченной вменяемости, с чем я, конечно, согласился. Прощаясь, она с досадой заметила: «Все равно ведь уйдете... на предпринимательское право!».

Помню то яркое впечатление, которое Нинель Федоровна произвела на меня своей эмоциональностью и увлеченностью (хотя карьера прокурора, которую она предложила в качестве альтернативы предпринимательской сфере, особого восторга у меня тогда не вызвала). На предпринимательское, как, впрочем, и ни на какое другое право я не ушел, а, защитив диплом и кандидатскую диссертацию под руководством Нинель Федоровны, по ее же рекомендации остался работать на кафедре уголовного права и криминологии.

За годы учебы и работы с Нинель Федоровной (как же жаль, что этих лет было всего тринадцать!) изначально яркий образ Учителя постоянно дополнялся новыми чертами и отдельными штрихами, формируя неповторимую мозаику этой многогранной личности. Выделю, тем не менее, то главное, с чем для меня всегда будет связано имя Нинель Федоровны.

Преданность науке

Жизнь Нинель Федоровны является образцом беззаветного научного подвига. Наука — прежде всего: она жила наукой, болела и страдала вместе с ней.

В своем служении Нинель Федоровна не знала ни выходных, ни отпусков. Она всегда что-то писала, ежедневно работая сразу над несколькими проблемами (по «многозадачности» Нинель Федоровна не уступала современному компьютеру). Довольно часто она звонила по телефону с поручениями найти какую-либо книгу или сделать распечатку из Интернета, всегда приговаривая, что это срочно. Так и было в действительности: Нинель Федоровна стремилась реагировать на изменения в общественной и правовой действительности без промедления, всегда быть «на острие». К предмету своих исследований она относилась неравнодушно, о чем бы ни шла речь: о квалификации преступлений, коррупции или международном уголовном праве.

В ходе нашего последнего, как оказалось, телефонного разговора, с раздражением отмахнувшись от вопросов про здоровье, Нинель Федоровна с интересом расспрашивала о новой зарубежной литературе по проблемам соотношения уголовного права и морали, над которыми она работала...

Нинель Федоровна часто и горячо призывала к «онаучиванию» (она очень любила это слово) жизни кафедры и факультета, академического сообщества в целом. Она мечтала о нашей кафедре как сильном и разностороннем научном коллективе, способном стать «законодателем мод» в уголовно-правовой науке. Требуя от всех, в особенности от своих учеников, писать много и качественно, Нинель Федоровна всегда подкрепляла эти призывы своим примером. До последнего времени именно она, не самый молодой и не с лучшим здоровьем человек, была лидером кафедры по количеству публикаций. А ведь и в последние годы жизни она читала лекции, руководила аспирантами, выступала на конференциях...

Нинель Федоровна была ученым от Бога. Её научная интуиция поражала и восхищала нас. Обладая великолепным чутьем, она могла по паре предложений безошибочно определить научные перспективы как того или иного исследования, так и его автора. Она не выносила мелкотемья, догматического копания в двух-трех статьях Уголовного кодекса. Проводя комплексные исследования (достаточно вспомнить тему ее докторской диссертации — «Преступление и преступность»), требовала этого и от нас, ее учеников.

Нинель Федоровна тяжело переживала вторую волну гонений на криминологическую науку, в которой носила заслуженный титул «матриарха». Она призывала своих учеников и коллег не терять из вида криминологию, внедрять социологическую составляющую в научные исследования и учебный процесс.

Профессионализм и этика преподавания

Педагогические достижения Нинель Федоровны не уступают научным. В памяти ее учеников и коллег навсегда сохранятся не только ее яркие лекции, рекомендации по написанию студенческих работ и диссертаций, но и методические наставления.

Большое внимание Нинель Федоровна уделяла не только методике чтения лекций, проведения семинарских занятий, но и педагогической этике. Болью в ее сердце отзывалось любое отступление от этических правил или поведение, ставящее под сомнение репутацию университетского преподавателя. К сожалению, таких примеров в последнее время было немало.

Нинель Федоровна горячо выступала за непопулярную, к сожалению, в нашей среде требовательность к студентам, аспирантам и коллегам. Она справедливо упрекала преподавателей кафедры и факультета в «педагогическом популизме», «доброте за чужой счет», приводящих к девальвации университетского образования.

Несмотря на свой огромный авторитет и заслуги, Нинель Федоровна никогда не позволяла себе в отношениях со студентами и аспирантами ни грубости, ни панибратства. При этом она прекрасно находила общий язык с молодежью, которая всегда отвечала ей взаимностью.

Свободолюбие и независимость

Недолюбливая либерализм в экономике и политике, Нинель Федоровна в то же время была либералом в науке. Она не только любила и ценила свободу, но и боролась за нее.

Не соглашаясь с чем-то, оспаривая научные и политические взгляды учеников и коллег, Нинель Федоровна всегда допускала иную точку зрения и оставляла за нами право выбора, не считая возможными даже мысли о «научных репрессиях».

Вместе с тем Нинель Федоровна считала, что «добро должно быть с кулаками». Пример принципиальности и твердости мэтра в отстаивании своих научных и жизненных принципов доказывает, что порой и один в поле воин. Об этом не следует забывать и в нашу прагматичную эпоху.

Конформизм, раболепие перед начальством были для нее неприемлемы. Как же часто Нинель Федоровна обвиняла нас, своих учеников, в сервильности, требовала «бороться, ругаться»! Она говорила нам: «Не бойтесь!», призывая следовать чеховскому наставлению «выдавливать из себя по капле раба». Следует признать правоту Учителя, когда на наши (и мои лично) неловкие оправдания следовало неизменное: «Мало!». Будем бороться, Нинель Федоровна!

Жизнелюбие и оптимизм

Одной из наиболее ярких черт Нинель Федоровны было ее жизнелюбие. Она любила и ценила жизнь во всем ее многообразии, обладала оптимистичным взглядом на мир, позволявшем ей сохранять силы после самых тяжелых жизненных испытаний.

Отражением жизнелюбивой натуры была ее речь — яркая, эмоциональная, насыщенная метафорами, большинство из которых запомнились на всю жизнь и будут еще долго пересказываться студентам (вспомним хотя бы сравнение административной преюдиции с преобразованием двух и более кошек в тигра, выделение законотворческой «ошибки с прямым умыслом» или меткое замечание о том, что у двух юристов-международников, в отличие от «отраслевиков», не три, а пять мнений).

Особо следует сказать о юморе Нинель Федоровны. Он был искрометным, тонким и, я бы сказал, по-настоящему умным. Очень часто он сопровождался самоиронией. Уверен, что именно она спасала Нинель Федоровну в тяжелые жизненные моменты, которых у нее было немало. Очень жалею, что не фиксировал на бумаге все ее замечательные шутки и иронические замечания, которых даже в краткий период моего ученичества было множество.

Жаль, что безвременный уход не позволил Нинель Федоровне оставить потомкам мемуары. Но автобиография, опубликованная в «Избранных трудах» ученого, и несколько статей-воспоминаний о друзьях и коллегах позволяют любому читателю ощутить обаяние этого неординарного человека.

Человек живет столько, сколько о нем помнят — гласит народная мудрость. Нинель Федоровне суждена еще долгая жизнь среди нас и наших потомков. Спасибо, незабвенная Нинель Федоровна, за Ваши уроки, за счастливые мгновения общения с Вами!